Жил-был маленький мальчик. Он был хорошенький, пригоженький, умненький. Родители его очень любили, а знакомые восхищались его особенностью, в том смысле, что он был абсолютно в чем-то особенным, т.е. не как все, а лучше. Мальчик ужасно радовался тому, что он отличался от остальных мальчиков и как-то подспудно чувствовал, что если он будет показывать окружающим свою эту радость, то он тут же перестанет быть таким хорошим в глазах других. Он скрывал эти свои мысли, отчего ему становилось совсем хорошо, что он так удачно предусмотрел все это.

Взрослые вздыхали, ахали, охали, улюлюкали и сюсюкали, а мальчик тратил все свои силы на то, чтобы соответствовать всеобщему представлению “хорошего мальчика”; а краем глаза подсматривал за самими взрослыми, что им так восхищались; как сжимались их фигурки, как тянулись своими ручонками к его пухленьким щечкам, как щурились, жмурились от испытываемого ими удовольствия, что им так посчастливилось встретиться с этим чудесным мальчиком; или наоборот вытягивались до потолка с распахнутыми ртами, вытаращенными глазами, в отказе потряхивая головой. Одни взрослые сменяли других, удивительным образом передавая тем другим свой восторг, до мельчайших подробностей повторяемый всеми, что у мальчика возникла уверенность в том, что у каждой эмоции есть свое выражение лица, и что одно неотделимо от другого, как смысл от произносимого слова. Мальчик задумался над тем, что еще невозможно от чего отделить и в его голове создался огромнейший список неразделимых вещей и не вещей, не вещами он называл то многообразие другого, чего нельзя было потрогать руками. Он заметил, что часто не отделимыми могут быть вещи с не вещами вместе, как, например дерево- растение и дерево- слово, одно же нельзя отделить от другого, даже если реального дерева нет, произнося слово “дерево”, в голове моментально возникает образ именно “дерева”, а не чего-то другого. Мальчик почувствовал, что стоит перед бездной, чего-то интересного и неизведанного, может быть, что очень жаль, и изведанного, но, во всяком случае, незнакомого мальчику. Он решил обязательно подумать или вернее продолжить ход своих мыслей позже, немного испугавшись за то, что уже не мог припомнить, с чего собственно началась вереница мыслей.
-Ах да, с "сюсюканья и улюлюканья…”. Так вот, если б я не знал, что сюсюканье – есть выражение того самого восторга окружающих; от коего ему становилось так хорошо; то не следовало бы за сим моей уверенности в том, что я действительно хорош в глазах окружающих. Но реакция людей может быть лишь визуальной, поверхностной; внутри себя они могут думать о чем- то совершенно ином, как, например, в данный момент я, размышлял мальчик. Меня же оценивают по внешней стороне, смотрят “на” меня, а не в “меня”, им нравятся мои внешние качества: мое поведение, моя речь, - которые, в свою очередь, подобно приметам говорят, что перед ними находится то- то и то- то и реагировать нужно так- то и так- то. Вот роза, например, пахнет определенно, выглядит тоже определенно и дальнейшая реакция людей на розу, соответственно, тоже определена. А вдруг у человека, вдыхающего аромат розы, аллергия на растения и человеку, быть может, даже и нравиться запах цветка, но последующая потом реакция весьма неприятна, а в редких случаях может привести к смерти. Аллергия – это заболевание. А если среди тех взрослых, что восторгаются мной, есть носители какого- нибудь аллергического заболевания по отношению к хорошим мальчикам, и, не зная причины, они, преспокойно придя домой, начнут пухнуть, покрываться пятнами, зудеть и чего доброго помрут, не подозревая о том, что причиной был я. Эта мысль его сильно отяготила, от чего он чуть уменьшился в размере, и взрослые сказали, что придут в другой раз, когда мальчик опять станет прежним. Мальчик судорожно пытался припомнить, не происходило ли чего странного с людьми, приходившими к нему. Вот я сейчас уменьшился в размере, а вдруг это и есть аллергическая реакция на хороших мальчиков, значит у меня самого аллергия на себя. Но почему, она проявилась только сейчас? Потому - что я догадался об этом. Мальчик стал путаться в ходе собственных мыслей. Он не обращал внимания на то, как по дому бегали его родители и искали его. Причина жестко связана со следствием. А я хороший. Существуют заболевания, рвущие эту связь. А это заболевание? Медики легко объявляют заболеванием любую нестандартную реакцию. Если смысл или содержание объекта отсоединить от самого объекта, то – это смерть. Но как можно отсоединить понятие того же “дерева” от физического объекта ”дерева”? Понятие “дерево” и образ “дерево” могут возникать в представлении любого человека. Они не отделимы. А объект может отсоединиться от этой цепочки – умереть. Образ и понятие увековечиваются после смерти объекта. Вместе с объектом утрачивается индивидуальность, которая проявлялась в деталях. Понятие приближается к некоему первичному образу.

Мальчик ужасно устал от своих рассуждений. Его стало клонить ко сну. Хотелось быстрее попасть в свою кроватку, но он не понял, куда ему идти. Мальчик лег прямо на том месте, где застал его сон. Вот хорошо сну, его же нельзя потрогать, это не вещь, но каждый знает, что это такое, потому что с каждым это происходит. Каждый знает, что есть сон, когда бодрствует, но далеко не каждый отдает себе отчет в том, что имеет дело со сном, когда спит. Мы сознаем, что спали, когда просыпаемся, а, находясь во сне, заняты теми событиями, что там с нами происходили и даже нисколько не удивляемся их необычности, не реальности. Так и с людьми, общаясь с человеком, не задумываемся, с кем имеем дело.

А родители все бегали по дому. Мать стала плакать, ругать отца за то, что он пускал всех желающих поглядеть на их ребенка, для него это было психологически сложно. Как бы он совсем не замкнулся.

- Ах, как бы мне хотелось быть таким умным, чтобы не бояться чужих мыслей. Знать все, тогда не страшно ни будущее, потому что ты его уже знаешь и даже если оно и не веселое, то все равно страшнее уже не будет; ни прошлое, так как если ты знаешь абсолютно все, то и стыдиться не за что и обидно не будет; ни настоящего, потому что секунду назад оно было будущим, а совсем скоро станет прошлым. А программа новостей, со всеми своими неприятностями, потеряет всякий смысл. Глупо говорить о том, что ты и так знаешь, да еще придавать этому серьезное лицо. Вообще не надо будет тратить свои силы на дурацкие эмоции. Наверное, какие-то другие эмоции будут посещать людей. Жесткой чистке подвергнется словарный запас человечества, слова, типа: вдруг, внезапно, нежданно-негаданно - они просто потеряют смысл. Люди, наконец, перестанут сомневаться, ошибаться. Все это приведет к быстрому развитию. Все чувства будут чистыми, без примеси страха, сомнений и неведения, так как все будет определено. Изменится внутренняя жизнь человека, это может привести к физиологическим изменениям. И время бы перестало существовать за ненадобностью, ведь ждать больше нечего. Какой была бы тогда природа человечества. Это сложно представить, для этого должно отсутствовать подобное свойство, как умение что- то представить, ведь для чего что- то представлять и понимать, когда и так все ясно и понятно, как Божий день.

Мальчик не спустился в гостиную ни к ужину, ни на завтрак. Его вообще никогда больше не видели...